Крушение `Мэри Дир` - Иннес Хэммонд

— Поначалу мне, возможно, и не поверят, — ответил я. — Но потом, когда узнают, что «Трикала» не затонула…

— Пошли отсюда, ради Бога! — Берт тянул меня за рукав, но я стряхнул его руку. Я думал о тех, кто остался в шлюпках. А этот невозмутимый дьявол стоял и посмеивался в бороду.

— Убийство вам даром не пройдёт. Улика ещё не уничтожена. «Трикала» — вот мой свидетель. Может быть, вам удастся отмазаться от убийства и пиратства в южных морях, но не от преступлений, совершённых в Англии.

При упоминании о южных морях его глаза дико блеснули, кулаки сжались, и я вдруг понял, что он измотан до умопомрачения.

— Сколько человек вы, не моргнув глазом, послали на погибель, когда были капитаном «Пинанга»? — спросил я его. Я думал, что он бросится на меня. Будь у него в руке револьвер, он бы меня пристрелил. Его глаза зажглись холодным бешенством.

— Что вы об этом знаете? — спросил он и неожиданно ядовито добавил: — Ничего. Вы пытались вытащить этот вопрос на суде, но у вас не было никаких сведений.

— Тогда не было, — сказал я.

— Господи! — воскликнул он, театрально взмахнув рукой. — Почему же смерть не заткнула им глотки? Почему ныне являются они ко мне в обличий узников? Неужели те, кто скрыт многими саженями солёной воды, поднимутся сюда, чтобы возложить на меня вину за свой неизбежный, заранее предначертанный им конец? Не знаю, цитировал ли он какую–то старую пьесу или это были его собственные слова. Он умолк, тяжело дыша; и я вдруг понял, что реальность не имеет для него никакого значения, что жизнь он превратил в слова и не испытывал ни горечи, ни сожаления, ни чувства привязанности…

— Прекратите этот спектакль, — сказал я.

— Пойдём, прошу тебя, — нетерпеливо зашептал Берт. — У меня от него мурашки по коже. Пошли.

— Ладно, пошли, — согласился я.

Хэлси не пытался остановить нас. Думаю, он даже не видел, как мы уходили.

— Ему самое место в сумасшедшем доме, — пробормотал Берт, когда мы глотнули свежего воздуха и пошли по сумрачной аллее к залитому светом Ньюкаслу. — Что делать дальше, дружище? Думаешь, полиция слопает такую историю? По–моему, Рэнкин говорил правду.

— Да, — ответил я. — Такое ему ни за что не сочинить. Но Хэлси прав: полиция не поверит ни единому слову, а Рэнкин будет всё отрицать. Нам надо добыть доказательства.

— Доказательства! — рассмеялся Берт. — Наше единственное доказательство лежит на скалах возле Шпицбергена. Хотя можно ведь послать на разведку самолёт, это ты верно говорил.

— После того как Хэлси публично объявил о своём намерении поднять слитки? Да над нами просто посмеются. В этом и состоит дьявольская хитрость его плана. Дело делается не втихую. Хэлси сколотил своё предприятие на виду у всех. Даже возьми мы с Рэнкина письменное заявление, сомневаюсь, что полиция обратит на него внимание. Рэнкин скажет, что мы заставили его написать эту чушь, чтобы обелить себя. Нет, единственный способ убедить власти — это отправиться к Скале Мэддона и привезти оттуда пару слитков.

— И как же мы это сделаем, приятель? Рэнкин говорит, что остров возле Шпицбергена, ну а где находится Шпицберген, известно даже мне. В проклятущей Арктике, вот где! Нужен корабль… — Берт внезапно схватил меня за руку. — Яхта! Чтоб мне провалиться! А может, мисс Дженнифер…

— Я как раз об этом и думаю, Берт. Это был шанс. Двадцатипятитонный кеч со вспомогательным двигателем мог бы сгодиться для такого дела.

— Поедем в Обан, — решил я.

— Эй, стой… Я не мореход. Нам понадобятся ещё два человека, чтобы получилась команда. Да и вообще, в Дартмуре куда безопаснее, чем там на севере.

— Безопаснее, — согласился я. — Но гораздо тоскливее. Шанс есть. Причём единственный. Так или иначе, надо ехать в Обан. Я хочу увидеться с Дженни.

— А, ладно! — мрачно согласился Берт. — Только потом не говори, будто я тебя не предупреждал. Проклятая Арктика! Боже! Лучше б мне оказаться в оккупационной армии.

Мы сели в пригородный автобус и сошли у дорожного кафе, где отыскали грузовик, направлявшийся на север, в Эдинбург.

Мы добрались до Обана вскоре после полудня в воскресенье, семнадцатого марта. Светило солнце, и море между городом и островом Керрера было почти голубым. За Керрерой в чистом воздухе ясно виднелись умытые дождём бурые холмы острова Малл. Мы доехали на попутке до Коннел–Ферри, и там нам показали дом Соррелов. Он стоял на склоне пологого холма в обрамлении сосен, поодаль от дороги. На востоке виднелся величественный массив Бен–Круахана, вершина горы сияла на солнце белыми бликами оставшегося после зимы снега.

Дверь нам открыла седая старушка. Я назвался, и она исчезла в глубине дома.

— Может, мисс не захочет нас принять, — сказал Берт. — Мы же не уважаемые люди, а пара беглых заключённых. Пока он не заговорил об этом, мне и в голову не приходило, что мы можем оказаться нежеланными гостями. Обратиться к Дженни — это казалось мне в порядке вещей, хотя у меня и не было на неё никаких прав. Мысль о том, что она поможет нам, я принимал как должное. Можно было подумать, что она — моя родственница. Предвкушая встречу с Дженни, я так разволновался, что не догадался спросить себя, хочет ли этой встречи она? И вот теперь, стоя на пороге дома, я почувствовал, что без спросу вторгаюсь в чужую жизнь. Да и вообще, её отец вполне мог быть здешним мировым судьёй.

Нас провели в просторный, заставленный книгами кабинет, окна которого выходили на залив. В большом открытом очаге весело пылал огонь. Навстречу нам шагнул отец Дженни.

— А мы вас ждём, — сказал он, пожимая мне руку. Я удивился, и он с улыбкой повёл нас к очагу. — Да–с, — продолжал он, — дел у меня нынче не так уж и много, вот и читаю газеты. Как только я показал дочери заметку о вашем побеге, она стала уверять меня, что при удачном стечении обстоятельств вы приедете к нам. Она огорчится, что не смогла встретить вас сама. Маклеод обещал ей какую–то дичь, и Дженни поплыла на Малл.

Он продолжал говорить что–то мягким голосом горца, и я почувствовал себя так, словно вернулся домой после долгих странствий. Не помню, о чём мы болтали. Помню только, что этот человек оказал нам самый тёплый приём, какой только можно было оказать двум усталым скитальцам. Мы расслабились, нам стало легко. Мои натянутые нервы успокоились.

Он угостил нас настоящим шотландским чаем с пшеничными лепёшками и оладьями собственной выпечки, с домашним вареньем и маслом с фермы. Когда мы наелись, отец Дженни сказал:

— Джим, если вы не очень устали и не прочь прогуляться, то как раз успеете встретить Дженни. Она сейчас пойдёт сюда из деревни, поскольку обещала вернуться часам к четырём, — его глаза под густыми седыми бровями задорно блеснули, и он подмигнул мне. — А мы с Бертом найдём, о чём поболтать. «Айлин Мор» ставят против замка Дунстафнейдж, так что вы не заблудитесь. В Дунбег Дженни приплывёт на резиновой лодке. Она обрадуется, увидев вас целым и невредимым. А насчёт жилья не волнуйтесь: мы будем счастливы приютить вас, и здесь вы в безопасности. Ну, а как быть с вами дальше, мы ещё решим.